Кто придет ко мне на интервью в ресторан «Марше»? Этот
вопрос интриговал меня весь день. В тот день в Нижнем давали концерт «Отпетые
мошенники», Нюша, «Иванушки». Нюша отпала сразу: у нее теперь каждый день
выступления, концерты, вот и к нам она прилетела из Сургута, поэтому
единственное, о чем она мечтала, — наконец-то выспаться. «Отпетые» признались
честно: накануне на «Дискотеке девяностых» в Олимпийском они немного...
перестарались, поэтому вряд ли будут в состоянии внятно говорить. «Иванушки»
тоже выступали на той дискотеке, но от интервью не отказались. И пришли
трезвые. Пусть и с опозданием. Сначала обсуждаем обед. Шеф-повар «Марше»
предлагает ягненка на косточках. Соглашаются все, кроме Кирилла: он просит
приготовить ему две вегетарианские пиццы — одну он съест сейчас, другую вечером
в поезде. Так возникла первая тема разговора.
Кирилл: Я мясо
люблю, но ведь сейчас пост. Я уже три года посты соблюдаю. Один раз даже
выдержал три недели.
Андрей: А я все
хочу начать поститься, сходить исповедаться, причаститься, но все гастрольная
жизнь мешает. Вот и к вам приехал — а вы бараниной угощаете.
Олег: Там,
конечно, за кулисами были чилауты, но мы туда не
заходили. И мне кажется, что вчера все артисты были в порядке.
Кирилл: Лет
десять назад, я мог выйти на сцену в легком подпитии, но сейчас понимаю, что
это непозволительно. Мы уже не мальчики, чтобы хорошо выглядеть, надо быть
трезвым. Я веду совершенно здоровый образ жизни, каждый день плаваю в бассейне.
Мой бог в плавании — Сальников, я ему как-то рассказал о своих результатах, и
он ответил, что не каждый мастер спорта так проплывет.
Олег: А я, когда
теряю форму и не могу влезть в штаны, надеваю кучу свитеров и бегаю по паркам,
по Садовому кольцу.
Они очень разные. Кирилл
помешан на здоровом образе жизни и семье. Кроме «Иванушек», Кирилл ведет свой
сольный проект, а недавно начал сниматься в главной роли в фильме «Пруха», «мужской» версии истории про Золушку. А вот Олег — пофигист, в отличие от коллег, он никогда не берется за
«халтуру», хотя приглашения поработать на стороне поступают постоянно. Но ему
лень и на холостяцкую жизнь хватает. Андрей — гений общения. После съемок к нему подсели две девушки, и уже через
пару минут они так оживленно беседовали, будто знакомы уже сто лет... Но не
будем отвлекаться от нашей основной темы.
Кирилл: Нам
повезло — мы каждый день получаем удовольствие от сцены, от публики. И уже на
второй план отходят поезда, самолеты, усталость…
Олег: Я
думаю, что мы все-таки не в полной мере пользуемся «сладкой жизнью». Есть
артисты, которые зажигают по полной — даже не имея собственной квартиры,
покупают «феррари».
Кирилл: Свой угол
— это главное. Я вот до сих пор снимаю квартиру: сдаю свою маленькую квартиру в
центре Москвы и снимаю ту, которая не в центре, но больше по площади.
Андрей: Я
несколько раз видел самую настоящую dolce vita: друзья-олигархи приглашали меня отдохнуть на частном
острове, и я посмотрел, как люди, о которых мы читаем в глянцевых журналах,
заслуженно отдыхают — они ведь тоже трудятся, я их вижу раз в полгода, потому
что они пашут безостановочно.
Андрей: Если бы
мне это было интересно, я бы зарабатывал значительно больше, чем в российском
искусстве. Конечно, мне грех жаловаться — машина, квартира есть, но все равно
мы не зарабатываем столько, сколько наши коллеги на Западе. Разница в тысячи
раз.
Андрей: А
меня Simply Red. Жаль, что
такой артист уже есть. Леха Воробьев —талантливый чувак, надеюсь, у него все
получится. Мы в 1996 году тоже хотели попробовать, даже записали нашу песню
«Где-то» по-английски, она называлась Stay away. Но тогда на Западе не было нужды в русских артистах.
Кирилл:
Единственная операция в моей жизни – на нос. После армии я занимался боксом, и
мне его сломали. В 1996 году я работал моделью с американцами, и меня послали к
хирургу, который мне сделал хорошую, как говорит мой сын, точилку. После
операции фотографии действительно получались удачные.
Олег: У меня
никаких хирургических вмешательств не было, спасибо маме и папе. Единственное,
на что я обращаю внимание, — это на ногти. Красивые ногти у мужчины — это
хорошо. Я хочу в ближайшее время ими заняться, чтобы ногти у меня блестели, как
у миллионера.
Кирилл: Значит,
ей не повезло. Я вообще не клубный человек, мне лучше в театр пойти.
Олег: Раньше
действительно в стране был клубный бум, когда всем хотелось пойти потанцевать,
увидеть людей, которые во много раз тебя богаче, это была настоящая dolce vita. Тогда девчонки мне
постоянно звонили: «Помоги, меня не пропускают!». А сейчас этот бум прошел и в
Москве, и в Нижнем Новгороде, наверное, тоже. Сейчас в любое место в Москве
можно спокойно прийти, не боясь никакого Паши-фейсконтроля.
Олег: Нет, там
был сюжет про то, что Киря проплыл десять километров
— ты не поверишь!
Кирилл: А
зачем? Должны же звезды поддерживать к себе интерес.
Кирилл: У нас за
это пресс-атташе отвечает, она нас приглашает на съемки, на премьеры, это
необходимо. Но тут главное — не надоесть публике, не тусоваться везде, где ни
попадя. А выборочно, раз в месяц — можно.
Олег: Многие
артисты, которым нужно зарабатывать реноме, звонят на телевидение по малейшему
поводу: «Ой, на мою машину упала сосулька!». Ты не поверишь! Нам, конечно,
такого не нужно.
Кирилл: Если мне
на машину упадет сосулька...
Кирилл: …а потом
и в программу «Ты не поверишь!» (смеется).
В этот момент шеф-повар
добавляет к ягненку коньяк и поджигает. Пламя неожиданно взмывает вверх к абажуру.
Публика ахает: «Продадим сюжет в «Ты не поверишь» — «Иванушки» сожгли ресторан в Нижнем Новгороде».
Надо срочно перевести разговор на что-нибудь приятное.
Андрей: Я люблю традиционную еду, картошку с котлетой. А
моя супруга наоборот — ей все надо
попробовать. В Бангкоке она пробовала то, от чего меня воротило, — саранчу, кузнечиков... В меня она засунула дуриан — вонючий
фрукт, с которым даже в гостиницу не пускают.
Олег: А
мне нравится экзотическая кухня: тараканы – как наши семечки, почему бы их не
съесть.
Андрей: Кстати,
скоро я, по примеру Собчак, Канделаки, Урганта, Цекало
и Лепса, открываю ресторан в Москве, на Новом
Арбате. Я пригласил повара-итальянца, у нас будет качественная
и относительно недорогая еда.
Кирилл: Мое
главное гастрономическое направление — тоже Италия, мне нравятся спагетти,
пицца. Но я там ни разу не был. У нас в мае будет концерт в Барселоне, я сразу
оттуда лечу в Рим — решил сделать себе подарок на сорокалетие.
Кирилл: Дают
максимум тридцать два, причина — генетика, спорт и здоровый образ жизни. И я
еще я никому не завидую: зависть сжирает изнутри, и это отражается на
внешности.
Кирилл: Нет, я
никогда никому не завидовал, я иду своей дорогой.
Кирилл: Когда
чувствуешь на сцене кайф, неважно, сколько тебе лет — сорок, пятьдесят,
шестьдесят. Но надо вовремя уйти, естественно, в восемьдесят я петь не буду.
Кирилл: Артистические:
бабушка пела в хоре Пятницкого, дед танцевал в ансамбле Игоря Моисеева.
Родители мои, к сожалению, ушли рано, поэтому я слежу за здоровьем — генетика
есть генетика.
Олег: Я
бы мечтал состариться фирменно, красиво. И я не собираюсь ничего себе подтягивать,
мне нравятся красивые морщины, гусиные лапки. Ани Жирардо,
царствие ей небесное, сказала: «Каждая морщинка — это моя грусть, потеря,
любовь». Ведь каждый зарабатывает свое лицо: если человек жил плохо, думал
плохо, то после тридцати на него уже смотреть не хочется. А когда все правильно
и хорошо, то морщины будут, как у Такеши Китано.