24.02.2017 23:17:00Пенелопа Крус

Работа всегда была для меня способом выплеснуть эмоции. Но сейчас я уже не так зависима от своих ролей. Та часть моей жизни, которая вне работы, стала совсем другой — и там уж точно есть где приложить свой темперамент! В любом случае я больше не чувствую себя неприкаянной, когда предоставлена самой себе. Правда, и дети таких моментов мне оставляют немного!

Я никогда не мечтала стать знаменитой. Мне хотелось, чтобы моя жизнь была наполнена творчеством, — а это совсем другое. В детстве я каждый вечер перед сном молилась: пожалуйста, пусть у меня будет нескучная работа! Заниматься делом, которое любишь, да еще зарабатывать им на жизнь — вот это действительно не жизнь, а мечта. И ведь иногда сбывается! Но все-таки не нужно пребывать в уверенности, что так гарантированно будет всегда.

Слава — это приятно, иногда очень, но недостаточно для счастья. Когда становишься знаменитым, его в твоей жизни не прибавляется. Зато возникают известные последствия — те же папарацци, например. Я не против, когда фотографируют меня, но не терплю, чтобы в газетах публиковали снимки моей семьи, и особенно детей. Ребенок — это ведь не дизайнерская сумочка! То, что мы с Хавьером выбрали для себя такую профессию, не дает никому права вторгаться в личное пространство наших детей. К слову, бывая в Америке, мы предпочитаем жить не в Лос-Анджелесе, а в Нью-Йорке: там намного проще избежать подобного.

Уверенность в себе измеряется не степенью успешности, а чем-то другим. Мне кажется, большинство актеров, если не все, никогда не бывают полностью уверены в себе. Хотя, чтобы стать актером, определенный уровень самомнения иметь необходимо. Но в то же время самоуверенность — наш главный враг. Вообще сомнения в себе, страхи, робость — ­неотъемлемая часть жизни актера. Мы ведь имеем дело с очень непростыми материями — эмоциями и часто выставляем напоказ слишком интимные вещи.

Я всегда была очень строга к себе. Стремилась стать лучше и, пожалуй, никогда не чувствовала полного удовлетворения от того, чего достигла на данном этапе собственной жизни. Потом я долгое время пыталась как-то усмирить свой перфекционизм. Но пока, наверное, надо признать, что до конца мне это не очень удается.

Забавно: я всегда нервничаю перед началом съемок. Но стоит приступить к работе — и это полностью захватывает меня, а беспокойство как рукой снимает.

Целых восемь лет я отказывалась сниматься обнаженной, потому что не чувствовала себя готовой. Потом я стала более комфортно ощущать собственное тело, повзрослела и перестала делать проблему из этого. Но если не вижу смысла для своей героини в такой откровенности, ни за что не соглашусь. Хотя мы не должны относиться к своему телу, обнаженности и сексу как к каким-то табуированным вещам. Поскольку я родилась и выросла в Испании, стране католической, здесь всегда присутствовало именно такое отношение. Гораздо более ярко выраженное, чем в других странах. Секс, обнаженное тело — это плохо, это табу. Но именно поэтому по сути своей мы, испанцы, гораздо более свободны, бесстрашны и сексуальны, чем другие, — потому что запретный плод сладок.

Я выросла сильной и независимой — спасибо моей маме и моей семье. Если бы не была такой, не видать мне актерской карьеры как своих ушей. Или же все эти актерские фобии разорвали бы меня изнутри, уничтожили бы рано или поздно. Я выросла в Испании, не знала ни слова по-английски, поехала в Америку, выучила язык и осталась в Голливуде. Сумела там остаться. Не думаю, что это все возможно, если вы хрупкое и беззащитное существо с тонкой кожей.

Для меня вообще главное в жизни — семья и дети. Так было всегда. С юности, да что там, с детства мечтала о большой дружной семье, потому что сама в такой выросла. И когда мы с Бардемом влюбились друг в друга и поженились, оба знали, чего хотим больше всего, — детей. И я решила сниматься не чаще раза в год, чтобы все время посвящать детям и мужу. Мы переехали из Лос-Анджелеса в Мадрид, поближе к родителям. Так что ведем семейный образ жизни, как я и мечтала.

Материнство — лучшее, что может пережить женщина. Став мамой, чувствуешь себя другим человеком. После рождения ребенка меняется дух и суть женщины. Такая трансформация происходит глубоко в душе и обязательно отражается в глазах. Этого нельзя не заметить.

Я все еще учусь расслабляться, не поддаваться ощущению, что мне обязательно нужно участвовать в каждом проекте, который встречается на моем пути. Раньше я просто не могла иначе — всегда накатывало жуткое беспокойство, если не было съемок или не надо было готовиться к очередному фильму. Но несколько лет назад, еще до того, как у нас появился сын Леонардо, я почти физически ощутила, что проводить по 10 месяцев в году на съемочной площадке — это все-таки не очень здоровый ритм жизни. Ну и сделала выводы: стала стараться уделять больше времени себе. Как угодно — больше читать, или готовить, или заниматься фотографией. Да просто гулять! И знаете — оказалось, мне нравится, что я могу не думать о работе постоянно.

Сейчас для меня очень важно наладить нормальную, обычную жизнь и создать отдельный от работы мир для себя и своей семьи. Я вспоминаю, какой была моя мама, и надеюсь стать для своих детей такой же опорой, какой она была для меня. Мне нравится проводить время дома, быть домохозяйкой — мне даже нравится само это слово, хотя я знаю, что в англоязычной культуре оно имеет несколько пренебрежительный оттенок.

Я давно решила, что даже из-за ребенка не готова поставить свою карьеру на паузу. Не думайте, дело не в моих актерских амбициях — это было бы просто нечестно по отношению к себе самой. Да и к мужу, и к детям! Да, я люблю свою профессию и мне необходимо играть, чтобы быть… счастливее. Так получается, и я сама, и моя семья — все в выигрыше.

Да во мне с самого детства было просто море энергии! Пресловутая испанская сиеста для меня всегда была настоящим испытанием: нужно было постоянно чем-то себя занимать, чтобы сжигать эту самую энергию. Сейчас я, конечно, больше устаю — все-таки дети есть дети. Однако при этом я чувствую себя гораздо лучше, чем, например, пять лет назад, когда я снималась в нескольких фильмах подряд без перерыва. Теперь я отказалась от такой нагрузки, решила не брать на себя больше одной роли в год — ну, или двух, если знаю, что съемки будут идти недолго.

Все знают, что я жутко упрямая. Спросите мою маму, и первое, что она скажет про меня: «Упрямая как ослица». Я предпочитаю называть себя иначе — упорной, настойчивой. Это качество — мой лучший друг и худший же враг. Я всегда отстаиваю свое мнение. Не только в работе, но и в личной жизни. Всегда говорю только то, что думаю. Или вообще не говорю, если не считаю нужным.

Лично мне совсем не интересно числиться в каких-то дурацких «секс-символах». Я о себе так не думаю и в зеркало с утра до ночи не смотрюсь, поверьте. Как и все женщины, встаю рано утром, чищу зубы, умываюсь и вижу в зеркале совсем не то, что хотелось бы. Но не расстраиваюсь. Я довольна тем, что имею.

…Она бежала от ухаживаний Геббельса, покорила Голливуд, но не вынесла удушья славы и вернулась на родину. И вот, очутившись в послевоенной Испании, она хочет начать новую жизнь, дает согласие на съемки в фильме, где играет королеву Изабеллу I. Но бурное прошлое не отпускает ее… В новом фильме «Королева Испании» Пенелопа Крус исполняет роль испанской кинозвезды и певицы Макарены Гранады. Фильм стал продолжением картины 1998 года «Девушки твоей мечты», и на съемочной площадке собрались те же актеры, что и восемнадцать лет назад. 

Я в целом не против пластики. Если кто-то хочет ее сделать, бог в помощь. Но меня пугает, как люди сходят с ума из-за своего внешнего вида, как часто чувствуют себя несчастными из-за каких-то своих недостатков или несовершенств. Как может счастье зависеть от желания иметь глаза побольше или нос покороче? Нет, я не понимаю. Так вот, лично я сильно сомневаюсь, что когда-нибудь стану даже ботокс колоть себе, не то что операцию делать. Но при этом я очень надеюсь, что к тому времени, когда стану старой, придумают какое-то менее радикальное средство для того, чтобы хорошо выглядеть. Стареющие женщины бывают невероятно красивыми. Я помню лица своих тетушек — как они были прекрасны, даже незадолго до смерти. Их лица как поэмы, прекрасные поэмы о жизни.

Главный совет моей матери, и очень верный: «Всегда сохраняй хорошие отношения со своей матерью. Если удастся, то ты счастливица». По-моему, прекрасный совет. А после того как я познакомилась на съемках мюзикла «Девять» со своим кумиром Софи Лорен, слушаю еще и ее. Софи постоянно говорит о своих детях и о еде. Как я ее понимаю! Многие замечают, что я на нее чем-то похожа, мне это очень приятно слышать. Но я знаю, что это не так. Потому что Софи Лорен — настоящая богиня, а я кто рядом с ней?

Я танцевала пятнадцать лет своей жизни, с раннего детства. А это означает восемь часов в день шесть дней в неделю тренировок. Тяжело, но дает отличную подготовку и закалку на будущее. Помню, я так уставала в конце дня, что засыпала как убитая — и с чувством глубочайшего удовлетворения. А в последние годы я занимаюсь пилатесом. Эти упражнения ведь изначально были именно для танцоров и танцовщиц придуманы, чтобы разрабатывать те мускулы, которые во время танцев не работают. Еще люблю йогу. Когда снимаешься, трудно уделять время спорту. Но я стараюсь.

У меня очень много одежды. Хотя в обычной своей жизни я ношу джинсы и майки. Но я не чувствую себя сильно виноватой, ведь мне бесконечно что-то дарят, присылают, я не сама все это покупаю. И потом, раз в пару месяцев я собираю вещи в огромные пакеты и отдаю их людям. В прошлом я из дома не выходила без макияжа и высоких каблуков. Но с рождением детей все изменилось. Я почти всегда босиком, ведь за малышами иначе не угонишься, не поспеешь.