10.06.2011 13:56:00Столик на троих

Кто придет ко мне на интервью в ресторан «Марше»? Этот
вопрос интриговал меня весь день. В тот день в Нижнем давали концерт «Отпетые
мошенники», Нюша, «Иванушки». Нюша отпала сразу: у нее теперь каждый день
выступления, концерты, вот и к нам она прилетела из Сургута, поэтому
единственное, о чем она мечтала, — наконец-то выспаться. «Отпетые» признались
честно: накануне на «Дискотеке девяностых» в Олимпийском они немного...
перестарались, поэтому вряд ли будут в состоянии внятно говорить. «Иванушки»
тоже выступали на той дискотеке, но от интервью не отказались. И пришли
трезвые. Пусть и с опозданием. Сначала обсуждаем обед. Шеф-повар «Марше»
предлагает ягненка на косточках. Соглашаются все, кроме Кирилла: он просит
приготовить ему две вегетарианские пиццы — одну он съест сейчас, другую вечером
в поезде. Так возникла первая тема разговора.

Вы мясо совсем не едите?

Кирилл: Я мясо
люблю, но ведь сейчас пост. Я уже три года посты соблюдаю. Один раз даже
выдержал три недели.

Андрей: А я все
хочу начать поститься, сходить исповедаться, причаститься, но все гастрольная
жизнь мешает. Вот и к вам приехал — а вы бараниной угощаете.

Вчера вы выступали в «Олимпийском» на дискотеке девяностых. Говорят,
артисты там здорово напились…

Олег: Там,
конечно, за кулисами были чилауты, но мы туда не
заходили. И мне кажется, что вчера все артисты были в порядке.

Кирилл: Лет
десять назад, я мог выйти на сцену в легком подпитии, но сейчас понимаю, что
это непозволительно. Мы уже не мальчики, чтобы хорошо выглядеть, надо быть
трезвым. Я веду совершенно здоровый образ жизни, каждый день плаваю в бассейне.
Мой бог в плавании — Сальников, я ему как-то рассказал о своих результатах, и
он ответил, что не каждый мастер спорта так проплывет.

Олег: А я, когда
теряю форму и не могу влезть в штаны, надеваю кучу свитеров и бегаю по паркам,
по Садовому кольцу.

Они очень разные. Кирилл
помешан на здоровом образе жизни и семье. Кроме «Иванушек», Кирилл ведет свой
сольный проект, а недавно начал сниматься в главной роли в фильме «Пруха», «мужской» версии истории про Золушку. А вот Олег — пофигист, в отличие от коллег, он никогда не берется за
«халтуру», хотя приглашения поработать на стороне поступают постоянно. Но ему
лень и на холостяцкую жизнь хватает. Андрей — гений общения. После съемок к нему подсели две девушки, и уже через
пару минут они так оживленно беседовали, будто знакомы уже сто лет... Но не
будем отвлекаться от нашей основной темы.

Наша рубрика называется dolce vita.
Но мы понимаем, что артистам, которые работают так напряженно, как вы, на
сладкую жизнь времени остается немного.

Кирилл: Нам
повезло — мы каждый день получаем удовольствие от сцены, от публики. И уже на
второй план отходят поезда, самолеты, усталость…

Олег: Я
думаю, что мы все-таки не в полной мере пользуемся «сладкой жизнью». Есть
артисты, которые зажигают по полной — даже не имея собственной квартиры,
покупают «феррари».

Кирилл: Свой угол
— это главное. Я вот до сих пор снимаю квартиру: сдаю свою маленькую квартиру в
центре Москвы и снимаю ту, которая не в центре, но больше по площади.

Андрей: Я
несколько раз видел самую настоящую dolce vita: друзья-олигархи приглашали меня отдохнуть на частном
острове, и я посмотрел, как люди, о которых мы читаем в глянцевых журналах,
заслуженно отдыхают — они ведь тоже трудятся, я их вижу раз в полгода, потому
что они пашут безостановочно.

После этого не было желания уйти в олигархи?

Андрей: Если бы
мне это было интересно, я бы зарабатывал значительно больше, чем в российском
искусстве. Конечно, мне грех жаловаться — машина, квартира есть, но все равно
мы не зарабатываем столько, сколько наши коллеги на Западе. Разница в тысячи
раз.

А вы пробовали начать карьеру на Западе? Как Алексей Воробьев, например? Он
теперь будет зваться на английский манер Alex Sparrow. Кирилла бы, наверное, там называли Cyrill Andrews...

Андрей: А
меня Simply Red. Жаль, что
такой артист уже есть. Леха Воробьев —талантливый чувак, надеюсь, у него все
получится. Мы в 1996 году тоже хотели попробовать, даже записали нашу песню
«Где-то» по-английски, она называлась Stay away. Но тогда на Западе не было нужды в русских артистах.

Еще одна тема звездной жизни — пластические операции...

Кирилл:
Единственная операция в моей жизни – на нос. После армии я занимался боксом, и
мне его сломали. В 1996 году я работал моделью с американцами, и меня послали к
хирургу, который мне сделал хорошую, как говорит мой сын, точилку. После
операции фотографии действительно получались удачные.

Олег: У меня
никаких хирургических вмешательств не было, спасибо маме и папе. Единственное,
на что я обращаю внимание, — это на ногти. Красивые ногти у мужчины — это
хорошо. Я хочу в ближайшее время ими заняться, чтобы ногти у меня блестели, как
у миллионера.

Ксения Собчак недавно пожаловалась, что сейчас в Москве некуда пойти,
пришла она однажды в клуб, а там ни одного знакомого лица.

Кирилл: Значит,
ей не повезло. Я вообще не клубный человек, мне лучше в театр пойти.

Олег: Раньше
действительно в стране был клубный бум, когда всем хотелось пойти потанцевать,
увидеть людей, которые во много раз тебя богаче, это была настоящая dolce vita. Тогда девчонки мне
постоянно звонили: «Помоги, меня не пропускают!». А сейчас этот бум прошел и в
Москве, и в Нижнем Новгороде, наверное, тоже. Сейчас в любое место в Москве
можно спокойно прийти, не боясь никакого Паши-фейсконтроля.

Наши звезды любят светиться в желтых программах типа «Ты не поверишь!». А
вас там что-то не видно. У вас в жизни ничего интересного не происходит?

Олег: Нет, там
был сюжет про то, что Киря проплыл десять километров
— ты не поверишь!

У вас не возникает мысли позвонить на телевидение, чтоб приехали и сняли?

Кирилл: А
зачем? Должны же звезды поддерживать к себе интерес.

Кирилл: У нас за
это пресс-атташе отвечает, она нас приглашает на съемки, на премьеры, это
необходимо. Но тут главное — не надоесть публике, не тусоваться везде, где ни
попадя. А выборочно, раз в месяц — можно.

Олег: Многие
артисты, которым нужно зарабатывать реноме, звонят на телевидение по малейшему
поводу: «Ой, на мою машину упала сосулька!». Ты не поверишь! Нам, конечно,
такого не нужно.

Кирилл: Если мне
на машину упадет сосулька...

…вы позвоните в страховую компанию…

Кирилл: …а потом
и в программу «Ты не поверишь!» (смеется).

В этот момент шеф-повар
добавляет к ягненку коньяк и поджигает. Пламя неожиданно взмывает вверх к абажуру.
Публика ахает: «Продадим сюжет в «Ты не поверишь» — «Иванушки» сожгли ресторан в Нижнем Новгороде».
Надо срочно перевести разговор на что-нибудь приятное.

Вы любите гастрономические путешествия?

Андрей: Я люблю традиционную еду, картошку с котлетой. А
моя супруга наоборот — ей все надо
попробовать. В Бангкоке она пробовала то, от чего меня воротило, — саранчу, кузнечиков... В меня она засунула дуриан — вонючий
фрукт, с которым даже в гостиницу не пускают.

Олег: А
мне нравится экзотическая кухня: тараканы – как наши семечки, почему бы их не
съесть.

Андрей: Кстати,
скоро я, по примеру Собчак, Канделаки, Урганта, Цекало
и Лепса, открываю ресторан в Москве, на Новом
Арбате. Я пригласил повара-итальянца, у нас будет качественная
и относительно недорогая еда.

Кирилл: Мое
главное гастрономическое направление — тоже Италия, мне нравятся спагетти,
пицца. Но я там ни разу не был. У нас в мае будет концерт в Барселоне, я сразу
оттуда лечу в Рим — решил сделать себе подарок на сорокалетие.

Вам скоро сорок!

Кирилл: Дают
максимум тридцать два, причина — генетика, спорт и здоровый образ жизни. И я
еще я никому не завидую: зависть сжирает изнутри, и это отражается на
внешности.

Вы это чувство в себе подавили?

Кирилл: Нет, я
никогда никому не завидовал, я иду своей дорогой.

А до скольки лет вы собираетесь быть на сцене?

Кирилл: Когда
чувствуешь на сцене кайф, неважно, сколько тебе лет — сорок, пятьдесят,
шестьдесят. Но надо вовремя уйти, естественно, в восемьдесят я петь не буду.

Гены у вас хорошие?

Кирилл: Артистические:
бабушка пела в хоре Пятницкого, дед танцевал в ансамбле Игоря Моисеева.
Родители мои, к сожалению, ушли рано, поэтому я слежу за здоровьем — генетика
есть генетика.

Олег: Я
бы мечтал состариться фирменно, красиво. И я не собираюсь ничего себе подтягивать,
мне нравятся красивые морщины, гусиные лапки. Ани Жирардо,
царствие ей небесное, сказала: «Каждая морщинка — это моя грусть, потеря,
любовь». Ведь каждый зарабатывает свое лицо: если человек жил плохо, думал
плохо, то после тридцати на него уже смотреть не хочется. А когда все правильно
и хорошо, то морщины будут, как у Такеши Китано.