01.09.2012 10:10:00Петр и Павел

В странное время Макдоналдса, Интернета и моды «унисекс» библиотека стала одним из раритетов. Привычная в позапрошлой и прошлой жизни, сегодня библиотека как хранилище книг (то есть «информации на бумажном носителе») кажется чем-то особенным, практически музеем. Надо сказать, что в библиотеках работают уникальные люди, — те, которые сохранили в себе любовь к русскому языку и Книге. Люди, которые бережно хранят литературные традиции. Я всегда с огромным удовольствием провожу литературные встречи в библиотеке, потому что точно знаю, там будет самая благодарная публика, которая очень тонко чувствует фальшь и чутко относится к тому, насколько правильно ты пишешь и говоришь. Однажды после одной из таких встреч мы разговорились с заведующей библиотекой. Она с сожалением констатировала, что модным фэнтези практически вытеснена серьезная литература, а молодые люди предпочитают инопланетные приключения земным страстям. Я слушал ее и вспоминал свои любимые книги…

«Питер Блад, бакалавр медицины, раскуривал трубку, стоя у окна…». Так (или примерно так) начиналась книга Рафаэля Сабатини «Одиссея капитана Блада». Найденная в груде макулатуры, собранной пионерами в светлом порыве помочь стране (в которой, как известно, с бумагой была напряженка), любимая книга моего детства сразу унесла меня в неведомые дали. Корсары, Барбадос, Ямайка, Арабелла… Детская фантазия рисовала картины битв и любви. Они были то приторно-романтичными, то зловещими (особенно после того, как я узнал, что «Блад» в переводе с английского означает «кровь»!). Я даже вырезал из дерева трубку и попытался курить ее, набив табаком из папирос «Беломорканал», которые стащил у папы. Крепкий табак вызвал кашель, головокружение и тошноту, а папа терпеливо прочитал мне лекцию о вреде курения и взял с меня слово, что я не притронусь к его папиросам. Я стал отращивать волосы, как у отважного капитана, но завуч по воспитательной работе, которая каждое утро проверяла на входе в школу чистоту обуви и длину волос (страна боролась с мерзким явлением «хиппи»), отправила меня в парикмахерскую, где я, кстати, в знак протеста, постригся наголо. Арабеллой мне мнилась одноклассница Ольга Морковина, которая после того, как я начал разговаривать с ней на «вы», категорически отказалась со мной общаться, решив, что я над ней издеваюсь.

Я перечитывал книгу восемь раз. Каждый раз я открывал что-то новое для себя и, наверное, изменялся сам. Герои пиратских времен не представлялись мне людьми далекими и нереальными, я видел их лучшие черты в моих друзьях, ну а плохие, безусловно, приписывал врагам.

Особенно странным и неожиданным может показаться то, что где-то рядом с моим кумиром, капитаном Бладом, был… Павка Корчагин! Да-да, тот самый несгибаемый коммунист, борец за правду и справедливость из романа Николая Островского «Как закалялась сталь». Каким-то непостижимым образом в голове десятилетнего мальчика эти выдуманные герои оказались рядом. Мама крайне удивилась, когда застала меня за чтением «Как закалялась сталь», и строго сказала, что мне еще рано читать такие книги, что я в них ничего не пойму. Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я недавно прочитал «Декамерон» Бокаччо, которого она тщательно прятала в шкафу под постельным бельем? Так вот, мне казалось, что горящий взгляд Павки в исполнении Василия Ланового вполне мог бы принадлежать Питеру Бладу, когда он отдавал команду «на абордаж!». Как ни странно, но «романтика» строительства узкоколейки была не менее притягательна, чем романтика пиратской жизни…

Много лет спустя я перечитал обе книги, которые показались мне наивными и уже не такими интересными. А вот разочарования не было, потому что никогда и никто не убедит меня, что Павка Корчагин — это собирательный образ, а корсара Питера Блада вообще не было! Герои моего детства по-прежнему где-то рядом, тем более, что моего лучшего друга зовут Павел, а сына Петр!