24.12.2018 13:09:00Тильда Суинтон

Работа для меня не профессиональное занятие, а особое времяпрепровождение. Я никогда не считала и не считаю себя профессиональной актрисой, это у меня такое приключение.

Я всегда знала, что некрасива. Это большое преимущество. Все мои красивые друзья рано или поздно пустили свою внешность в оборот. Я не только про секс. Они все время помнят, что у них светлые волосы, голубые глаза, пухлые губы и они должны вести себя соответственно. Это большое давление, которого я была лишена. Меня не воспринимали как девочку, а я себя ею и не считала. Я отключила в себе сексуальность и находила это очень комфортным.

В двадцать пять я мечтала стать сорокалетней. Что-то мне подсказывало: после сорока и наступит мое время. И до сорока старалась не высовываться, избегала главных и особенно романтических ролей. Да я и вообще не строю планов. Я ведь не делаю карьеру, я живу. У меня вместо карьеры — целая жизнь. Ни к каким профессиональным высотам я не стремлюсь. Наоборот — стараюсь, чтобы от меня не устали.

Я живу далеко от голливудских и лондонских дел. На севере Шотландии, у моря, полчаса на машине от Инвернесса. У меня четыре собаки, куры, огород с морковью, которую вечно жрет какая-то зеленая тля, и только прекрасные люди вокруг. Я тут недавно нашла мое письмо себе восьмидесятилетней, которое я написала в пятнадцать лет. Знаете, что там? «Дорогая, я, надеюсь, ты прожила эту длинную жизнь и всегда была окружена чудесными собаками и прекрасными друзьями». И это именно то, как я живу сейчас.

Я обожаю просыпаться в своей постели. Когда заканчивается очередной проект, я прямиком направляюсь домой, надеваю пижаму и несколько дней провожу в постели. Только после этого медленно возвращаюсь к жизни — начинаю следить за хозяйством, готовить запеканки и раскладывать пасьянсы. Я большой противник компьютера и телевизора, а ничем другим в замке заняться больше нельзя.

На самом деле я натурщица. И кроме того — дизайнерский продукт. Мне неинтересно изучать актерское мастерство. Что это может изменить? Каждая история, которую ты играешь, даже если она происходит в реалистических декорациях, все равно искусственна. Ты просто притворяешься. У тебя есть 90 минут, чтобы изложить идею своего персонажа. Если ты занят только в паре сцен, приходится работать очень быстро, и в любом случае ты играешь ненастоящего человека. Поэтому изображать Белую Ведьму или домохозяйку за мытьем посуды — примерно одно и то же. Ведьму даже проще: если играешь не человека, это в каком-то смысле честнее.

Я никогда не ищу ролей, я ищу коллег. Снимая кино, ты вступаешь в отношения на годы — по крайней мере, такие фильмы, в которых я обычно занята. И нужно быть уверенным, что ты готов пустить этих людей в свою жизнь.

На оскаровскую церемонию я поехала как турист. Представьте себе, вы достали билеты на финал Уимблдона, уселись на трибуне, а вас вызывают и дают ракетку. Меня охватил ужас, когда назвали мое имя. Стоять на сцене перед тремя миллиардами зрителей — это травма. Лучше бы они выслали приз почтой.

«Оскар» почти ничего не значит для моих домочадцев. Они даже не узнали его, поскольку не смотрят телевизора. Они были настолько же заинтересованы, как если бы я пришла домой с огурцом, положила его на стол и сказала: «Смотрите, что у меня есть!»

У меня очень редкая семья, ведущая свою родословную с IX века. Моих предков никогда не интересовали материальные блага или финансовый достаток. Из поколения в поколение они лишь пытались сохранить свои титулы и земли. Поэтому мой отец никогда не придавал большого значения тому, будет ли моя профессия приносить большой доход или будет ли много денег у моего супруга. Мои родители понятия не имели о том, что есть такая профессия, как актер. Искусство всегда было связано для них либо с хобби, либо с меценатством. Хотя ни в том ни в другом никто из них не преуспел. 

Последняя работа Тильды Суинтон на большом экране — леденящий душу психологический триллер «Суспирия», в котором молодая американка пытается разгадать тайну проклятия, висящего над легендарной танцевальной академией. Художественного руководителя академии играет как раз Тильда.  Некогда она заключила сделку со сверхъестественными силами, чтобы сохранить танцевальную студию, и теперь ей приходится сталкиваться с последствиями... | 18+

на фото: кадр из фильма «Суспирия»

Я все могу простить родителям, кроме частной школы. Там нам не разрешали слушать музыку. Это настоящее насилие над молодежью, особенно подростками эпохи панка. Наверное, это делалось, чтобы держать нас подальше от секса, но это было реальное говно. Это единственная вещь, о которой я до сих пор не могу шутить. По этой причине я не люблю Гарри Поттера. В нем фетишизируются частные школы.

Ко мне то и дело обращаются «сэр». Однажды я проходила таможенный контроль в аэропорту, и меня досматривал таможенник-мужчина. Наверное потому, что я длинная и не злоупотребляю губной помадой. Мне нравится косметика, но если хочешь быть похожей на себя, это не лучший способ. Макияж заставляет тебя выглядеть кем-то другим.

Я очень ленива. Три вещи могут вытащить меня из постели: мои дети, фильм, в котором я снимаюсь, и фильм, который я хочу посмотреть. 

Меня не волнует шум в прессе. Как не интересовали насмешки одноклассников. Это никак не влияет на нашу жизнь. 

Быть кинозвездой круто. Мне нравится, когда люди машут мне в аэропортах. Быть артхаусным уродцем тоже ничего, но это похоже на элитарный спорт.

Голливудские зарплаты нелепы. Никому не платят десять или двадцать миллионов долларов за съемки. Это плата за внимание папарацци и отказ от частной жизни.

Я никогда не училась актерскому мастерству. Моими основными занятиями в Кембридже были английская литература и политология. Да, я рано начала интересоваться театром и участвовала в постановках, но кто из нас не играл на школьной сцене! Я всегда хотела в кино, но не в качестве актрисы — скорее режиссером или сценаристом. И всякий раз, заканчивая работу над очередным фильмом, клянусь себе, что это моя последняя работа в кино.

Любовь — это одиночество. Любить могут лишь те, кто способен его принимать и при этом быть счастливым. Если ты одинок и счастлив, то вдвоем счастье будет ощущаться вдвойне. И еще любовь — это когда смотришь на себя, а видишь целый мир. Когда по-настоящему любишь, остаешься самой собой, не притворяешься, не пытаешься изменить человека, принимаешь его таким, какой он есть. 

Нет «плохих» и «хороших» мужчин. Один и тот же мужчина может быть чувствительным, нежным, преданным с одной женщиной и неверным — с другой. Все зависит от женщины. Мне всегда везло и с экранными, и с реальными партнерами. Они оказывались верными и любящими. 

В свободное время я экспериментирую на кухне. Люблю готовить для друзей и семьи. Настоящее кулинарное искусство немыслимо без любви. Она проявляется с новой стороны, когда готовишь для любимых. Это акт общения — с помощью блюд можно показать человеку свое отношение. Мне нравится готовить рыбу, особенно удается рыбный паштет. Люблю супы, пеку фруктовые торты. А еще у меня есть собственные изобретения — например, морковная запеканка. Дочери ее обожают!

Возраст пугает тех, кто цепляется за прошлое или живет будущим. Я предпочитаю быть в настоящем. Я редко листаю семейные альбомы, никогда и ничего не коплю, а значит, не боюсь что-то потерять. Чем старше становлюсь, тем меньше мне нужно. Например, мой чемодан путешествует полупустым. То же касается и карьеры — меня не волнует признание и гонорары.

Я не выношу походов в магазины. Если бы не друзья-дизайнеры, которые присылают мне одежду, мне было бы нечего носить. Я как Золушка, которой нужна фея, наколдовывающая одежду. Такое же отношение у меня к косметике. Я ею почти не пользуюсь. В общем, я страшно далека от модельной жизни и современных представлений о красоте.

Не то чтобы я не считала свою жизнь своей... Я просто ощущаю ее не судьбой, не делом, не ношей, а… авантюрой. Может, поэтому я никогда и не старалась достичь чего-то особенного. Просто мне нравится делать то, что я делаю, среди тех людей, с которыми я это делаю. либо с меценатством. Хотя ни в том, ни в другом никто из них не преуспел.