20.09.2014 10:33:00Млечный Путь

    Андрюха «откинулся» в самом начале весны. Воздух свободы был влажным и приторным. Около машины, которая ждала его у ворот «зоны», стояли сильно постаревшая за эти три года мать, подельник Жека и Зойка. Андрюха молча обнял встречающих и сел на заднее сиденье, следом проскользнула Зойка, села рядом, сверкнула карими глазами и положила свою горячую ладонь на его колено. Жека расположился за рулем, а мамаша, суетясь и кудахча, устроилась на переднем сиденье. Смысл того, что она говорила, до Андрюхи не доходил, зато знакомый с детства запах пирогов, которые мамаша стала доставать из сумки, включил в его очищенных и отдохнувших за три года мозгах ретрослайд-шоу.

    Вот он, учительский сынок, начитавшись книг о романтиках и авантюристах, идет матросом на учебный парусник, который за два месяца морской жизни делает из мальчика юношу с крепкими плечами и мозолистыми руками. Вот его новый дружок Жека показывает карточные фокусы и врет, будто где-то в Латинской Америке есть специальная школа для карточных шулеров и карманников. Вот через месяц после возвращения домой он получает год условно за драку и расстается с мечтой о мореходке. Вот Митяй, авторитетный вор, обучает его и Жеку азам «карманной тяги» в родном городе, а не в какой-то там Латинской Америке. А вот после «Трактира на Пятницкой» и Пашки Америка он таким же манером знакомится с Зойкой, вернув ей «отработанный» Жекой кошелек. А вот и, конечно, крепкий опер без лица, который берет Андрюху не «на кармане», а на дозе, оказавшейся при нем.

    Зойка… Она любила Андрюху и поначалу пыталась помочь ему «спрыгнуть с иглы» и «завязать». Андрюха привозил ей из «командировок» дорогие подарки, одевал как куколку и шептал в их долгие и жаркие ночи, что как только он накопит на машину и квартиру, то тут же завяжет. Только так, увы, бывает в сказках, а не в жизни.

    Зойка… Зойка сама села на иглу, и они вместе бродили по Млечному Пути, гуляли по облакам, путая дни и ночи, которые из жарких стали огненными.

    Андрюхе «сиделось» очень тяжело. Поначалу «кумарило», ломка была, словно его расчленяли, а вертухаи, глядя на его мучения, только смеялись и били резиновыми палками. Андрюхе здорово повезло, что его «учитель» Митяй был на зоне «смотрящим». Благодаря ему Андрюха выжил. Когда ломка прошла, навалилась тоска. Однажды он увидел на небе красную точку. Эта далекая пылинка Вселенной, (может быть, Марс?) вернула его к жизни. Он начал много думать. О Вселенной и Мироздании. О воле и «зоне». О людях. О Митяе, Жеке и мамаше. О Зойке.

    Зойка… Если он «соскочил» (а он «соскочил»!), то и она сможет. Они будут счастливы! У них будет много детей! Они будут бродить по лунным дорожкам, как когда-то по Млечному Пути!

    Машина подъехала к панельной хрущевке. Пацаны ждали у подъезда. Обнялись, пошли «на квартиру». Стол ломился от бухла и жрачки. Андрюха взял Зойку за руку, зашел в свою комнату, закрыл дверь, прислонившись к ней спиной, и… Нет, конечно, он изголодался по ней за три года воздержания, но… Андрюха начал говорить. Все, что накопилось в нем за это время, превратилось в слова любви, нежности, убеждения и мольбы. Зойка слушала его, кивала и плакала, пока в дверь не начали настойчиво стучать, приглашая к остывающему столу.

    Алкоголь, домашняя еда, «базары»… Туман Млечного Пути обволакивал Андрюху все плотнее. Вот мамаша принимает украдкой таблетки, вот Жека по-хозяйски обнимает Зойку за плечи, что-то шепчет ей на ухо, и они уходят, вот Зойкино радостное лицо и странно суженные зрачки глаз…

    Ах, как он спал в эту ночь! Без снов. Сладкий воздух весны и свободы втягивался в открытое окно и забирался под одеяло, наполняя тело упругостью и здоровьем. Когда он проснулся, Зойки рядом не было. Он, усмехнувшись, пошел на кухню, из которой лился мягкий голос Анны Герман. Он, улыбаясь во весь рот, зашел туда, и… Жека варил дурь на газовой плите. Увидел Андрюху, расплылся в ответной улыбке и спросил: «Ляпнешься?» За столом сидела Зойка. Его Зойка. Долгожданная и любимая. Она была в майке, руки усеяны точками и синяками, среди которых выделялся свежий след от очередного укола, который почему-то напомнил Андрюхе красную точку в звездном небе его неволи. Зойка, ласково улыбаясь, смотрела сквозь вошедшего вдаль, на Млечный Путь, на расширяющуюся и бесконечную Вселенную. И тогда Андрюха закричал. Громко, протяжно и безнадежно, захлебываясь этим криком. Как кричат дети, потерявшие маму.