20.09.2013 10:33:00Наряд вне очереди

    Работая над этой колонкой, ходила и вспоминала — какой мой наряд запомнился мне как особенный? Какая вещь стала главной в моей жизни? И начался поток воспоминаний, грустных и радостных. Потому что вещь — это не просто вещь, если это — вещь!

    Первое воспоминание: шелковый черный комбинезон, который я не купила, но, к сожалению, успела померить. Дело было в далекой молодости. Мне было тридцать лет. Маленькому сыну было всего два года, но врачи настояли, чтобы я поехала в санаторий и занялась своим здоровьем. Комбинезон поджидал меня в универмаге города Кирова — образовался большой отрезок времени между поездом и санаторным автобусом, и я пошла гулять по городу, оставив чемодан в камере хранения. До сих пор помню этот комбинезон 46‑го размера — шелковый, черный, блестящий, он будто был сшит по моей фигуре: подчеркивал нужные округлости и скрывал ненужные… вы понимаете, о чем я. Но цена за комбинезон была равна той сумме, которая лежала в кошельке на месяц жизни в санатории! Я знала, что муж всегда меня поддержит, займет деньги и пришлет почтовый перевод, но мне было неловко идти на этот шаг ради весьма шаловливой вещи, которую непонятно куда носить. Бретельки, открытая спина, шаровары — это как раз такая модель, которая очень мне идет, но когда и куда ее можно надеть — совершенно непонятно. Я заставила себя быть практичной, но проклятый комбинезон снился мне потом лет двадцать! Я даже пыталась его сшить, а уж сколько я купила плохих комбинезонов, хоть чем-то похожих на кировский — трудно перечесть. Однако эта история навсегда приучила меня к мысли: если очень нравится — надо покупать! И я всегда так делала и делаю. Хотя — как ни странно — не всегда потом вещь становится любимой.

    Второе воспоминание — рыжий сарафан с пелериной. Опять же — молодость, скудные прилавки, нехватка денег. Комиссионные магазины были моей страстью. Старалась после работы перед домом забежать хоть в один и изо всех сил не обращать внимания на запах чужой старой одежды. Я перебирала вешалки с разными красивыми вещами в надежде отыскать что-то хорошее, новое и дешевое, и вы знаете — удавалось! Однажды у меня сильно застучало сердце — я нашла оранжевый сарафан с пелериной, было видно, что материал отличный и вещь новая. Просто, видимо, вещь не подошла заказчику, а сшита была в ателье, причем в хорошем. Мысль о том, что мы с мужем сможем пройтись по Свердловке (ныне — Покровке) и я смогу полюбоваться на собственную тень от платья с пелериной, и это будет выглядеть потрясающе, как в XIX веке — меня просто оглушила. До сих пор помню цену этой мечты — 57 рублей, а зарплата младшего редактора на телевидении была 85 рублей. Но я позвонила мужу, и он сразу сказал: «Покупай!». И мы заняли деньги у бабушки, и отдавали ей по частям полгода. Но я прошлась по Свердловке вечером и видела эту тень, и это был момент настоящего женского триумфа. А потом я часто носила оранжевый сарафан по разным поводам и даже без повода. Я играла пелериной — например, завязывала ее на талии во время танцев, одевала через плечо как мушкетер — мне было весело в этом платье и мне очень нравится, что рыжий сарафан до сих пор висит на вешалке в моем шкафу. Вот только стал он мне маловат. Ну да что поделаешь!

    Третье воспоминание: красное платье солнце-клеш. Не могу вспомнить, кому я его подарила, и главное — зачем? Это было самое любимое мое платье. А купила я его тоже в комиссионке. И доносила буквально до дыр. Представьте: рукав три четверти, вырез треугольный, глубокий. Цвет яркий, сочный, похож на цвет крови, но главное — юбка. Эту юбку если раскрутить — никакой комнаты не хватит. Платье тяжелое. Настоящее. Ткань шерстяная и тонкая, думаю, ткани на платье ушло очень много. Платье облегало и подчеркивало фигуру, и опять же талия казалась в два раза тоньше. Я меняла к нему бусы и вовсе не грустила, что мое красное платье видели все сотрудники телевидения много раз. Как, впрочем, и все родственники и знакомые. Когда я его надевала, резко менялось настроение. Я становилась настоящей женщиной, и платье помогало мне в этом.

    Кому отдала? Зачем? Хотя мысль о том, что мои внучки никогда не надели бы это платье, а я сама увидела бы его сегодня совсем другим — эта мысль убеждает меня в том, что платье правильно сделало. Оно исчезло и стало мифом, мечтой, образом красивой молодости. Пусть таким и остается!