Я чувствую истощение и должен сделать большой
перерыв. Насколько затянется мой отпуск, не могу сказать. За два
года я снялся в трех фильмах и теперь полностью выбился
из сил. Все, чего мне сейчас хочется, — жить у себя
в Лос-Анджелесе. Я очень люблю приглашать в гости друзей,
но я уже и не вспомню, когда делал это в последний
раз, — я не был дома года полтора. Прекратив на время
сниматься, я планирую посвятить себя чему-то полезному — буду летать
по миру и пропагандировать охрану окружающей среды. Я сам использую
солнечные батареи, моя машина работает от электричества.
Сейчас, на фоне мирового экономического кризиса,
разоблачение страсти к деньгам и растления душ этой страстью может
быть очень интересным. Два моих последних фильма, «Великий Гэтсби»
и «Волк с Уолл-стрит», — об этом. Образы,
которые я сыграл за очень короткое время, создают некий портрет
американского характера — неукротимого, эгоистичного и беспощадного.
Характера, для которого происхождение денег — неважно, условия их получения —
маловажны, но зато чрезвычайно важно самоутверждение при их наличии.
Когда
я занят в какой-то роли, мой герой просачивается в мою жизнь
на момент работы. Мне не всегда это удается поймать самому,
но люди, хорошо меня знающие, замечают это и указывают мне
на перемены. Например, я вот недавно играл действительно
нечистоплотного и испорченного парня с Уолл-стрит, агрессивного,
высокомерного. Нет, все эти качества не нашли отражение во мне лично
в чистом виде, но мне стали говорить, что во мне что-то
неуловимо изменилось. Но мне нравится примерять на себя другие жизни.
Это раскрепощает, дает возможность экспериментировать. Это сравнимо
с путешествиями в другой мир. Эта профессия дает мне возможность
избавиться от собственных проблем — пусть хотя бы на какое-то
время, когда я становлюсь другим человеком.
Начинающим актерам
я бы посоветовал относиться к профессии как можно более серьезно. Есть столько актерских техник! Есть метод
Страсберга, есть Станиславский. Когда я сам берусь за роль,
то всегда ощущаю себя детективом. Надо найти мотивацию к каждой фразе
героя, изучить историю, стоящую за его словами. Когда ты эмоционально
не вовлечен в процесс, ничего не получается. И, конечно, если ты
еще не в Лос-Анджелесе, то лучше бы туда отправиться. Моя
семья жила бедно, и вряд ли мама нашла бы деньги на то,
чтобы возить меня на кастинги. Так что я бы никогда не стал
актером, если бы кинопробы не проходили по соседству.
Я взрослел под пристальным взглядом прессы
и поклонников — и в этом гораздо больше минусов, чем плюсов.
Я знал многих своих коллег-актеров, которые очень рано прославились,
и постепенно звездный статус и вечеринки подменили им работу. Причем
происходит это почти незаметно — просто в какой-то момент ты
превращаешься в тусовщика и тебе просто перестают предлагать роли.
У меня есть свой собственный набор требований
к работе над ролью. Я сам устанавливаю для себя планку,
и она всегда на предельной для меня высоте. Я определяю для себя
с самого начала, сколько работы потребуется вложить в образ, что
будет необходимо моему герою. В каждом фильме я выкладываюсь
до максимального уровня, до экстрима даже. Я ненавижу чувство
сожаления, которое испытываю иногда, если чувствую, что что-то не додумал,
что-то упустил, что не был сфокусирован на герое настолько, насколько
он этого требовал. Любая мысль, которая появляется у тебя в процессе
работы над образом, воплощается и видна на экране.
Стать
актером я решил лет в пять. И родители послушно возили меня
на разные занятия, на бесконечные пробы, на какие-то
прослушивания, подлаживали к моему свой график. Мама только говорила: «Ты
никому ничем не обязан, можешь прекратить это в любой момент».
А папа утешал меня после провалов. Однажды я разревелся, когда мне
в очередной раз отказали, а он сказал — и так убежденно:
«Однажды ты получишь роль. У меня нет никаких сомнений!». Да, мне повезло
с родителями.
Моя бабушка была русской, и для меня она —
воплощение внутренней силы и цельности. Она прошла через нищету, войну
и эмиграцию. Бабушка, дедушка и остальные родственники с их
стороны — настоящие крепкие русские с трудной судьбой, которая их
не сломала. Не знаю, насколько я сам «настоящий мужик», но если
во мне и есть что-то подобное, то это от них. Даже
в периоды глухого безденежья и отчаяния в них был стержень
и чувство собственного достоинства, которое я сейчас мало в ком
вижу.