28.02.2013 10:33:00Хохломские ложки

огласитесь, не очень приятно вспоминать неприятное. У каждого из нас есть такие моменты в прошлом, которые хотелось бы исправить, но нельзя. У меня тоже были казусы, которые неловко вспоминать, да уж ладно!

Так случилось, что достаточно быстро после начала официальной работы на Горьковском телевидении я была приглашена в молодежную редакцию Центрального телевидения, где появилась в программе «Адреса молодых». Это была популярная передача, как сейчас говорят, рейтинговая, и внимание к каждому автору было трепетное. Меня то хвалили, то корили, я проходила свои «университеты» с терпением и азартом. Мне казалось, что меня полюбили эти знаменитые на всю страну люди — Лысенко, Сагалаев, Мукусев, Прошутинская, Ворошилов… На знаменитом тринадцатом этаже в молодежной редакции мне улыбались, расспрашивали про детишек, помогали делать сюжеты. Я стремилась ответить добром на добро. А какие для этого есть способы? Правильно, подарки. При этом мои денежные ресурсы были ограничены, и еще очень хотелось привезти что-то такое, чего нельзя купить в Москве.

В ту пору дефицитом были и продукты питания, и одежда, и даже предметы народного творчества. Хохломские ложки и вазочки продавались в городе Горьком в магазине «Народные промыслы» чрезвычайно редко, чуть ли не по спискам и не больше двух предметов в одни руки. Но у меня была потрясающая возможность ездить в город Семенов на фабрику «Хохломская роспись» или на родину хохломы, в деревню Семино Ковернинского района, и там покупать эксклюзивные изделия у самих художников, конечно, за приличные деньги.

Первый раз, когда я привезла хорошенькие расписные ложечки «под малинку» в молодежную редакцию ЦТ, все охали и ахали. К великому огорчению, на всех подарков не хватило, но я клятвенно обещала привезти еще. И я стала заложницей этого обещания. Я покупала или доставала через знакомых, или стояла в очередях, но не приезжала в Москву без нарядных веселых подарков — то ложечки, то вазочки, то ковшики, то рюмочки — с веселыми ягодами. Я стала серьезным экспертом в этой области и уже понимала, где роспись удалась, а где — так, ширпотреб. Привозила самое лучшее, и входила в редакцию с целой сумкой подарков. Люди восхищались, цокали языком и ссорились на моих глазах за право получить подарки. Но однажды, когда я побежала совершенно счастливая после очередной раздачи хохломских сувениров в монтажную, кто-то неплотно закрыл дверь в большую комнату молодежки, и я услышала то, что не должна была слышать.Люди, которые только что изображали саму доброту, откровенно смеялись над моими ложечками и делали ставки — какую деревянную ерунду я привезу в следующий раз. Мне было так горько, так нестерпимо обидно, потому что я‑то знала, какого труда стоит каждая ложечка, с каким вдохновением их делают мастера и как непросто их купить. В общем, в следующий раз я приехала без подарков. Кстати, публика была явно разочарована. Зато мне стало гораздо спокойнее общаться, получая тумаки или похвалу, — без участия каких-либо иных отношений, кроме рабочих. Но мы не только учимся на своих ошибках, но и совершаем новые.

Я даже не заметила, когда полюбила показывать фотографии своих детей и внуков своим московским друзьям, тем более что они радостно и удивленно рассматривали эти фотографии и восхищались нашей большой семьей и отношениями внутри этой семьи. Мне такая реакция была чрезвычайно приятна, тем более что фотографии были всегда веселые, необычные. И вдруг однажды я заметила, как двое моих московских приятелей переглянулись в тот момент, когда я достала из сумки заветный фотоальбом. Боже, я вспомнила этот взгляд! Хохломские ложки! Я тут же нашла повод сменить тему, и больше никогда не доставала фотографии — только для самых близких и только в подходящие моменты.

Эти «хохломские ложки» никуда не исчезли и вряд ли исчезнут. На каждом телевизионном фестивале организаторы стараются подарить каждому члену жюри тяжеленные альбомы с фотографиями родного края, местную водку и сувениры в народном духе. Воспитанные члены жюри, чертыхаясь, тащат всю эту тяжесть в аэропорт и там стараются «потерять». Да не тут-то было! Их догоняют стюардессы и уборщицы, суют в руки свертки и радуются, что москвичи обрели подарок на память. Никому ничего нельзя навязывать. В том числе подарки. Особенно малознакомым людям. Как ни странно, это признак не уважения, а некоторого самоунижения.

А хохломские ложечки я сама люблю до сих пор!